Страны Прибалтики давно стремятся обрести «независимость» от российской электроэнергии. И это могло бы получиться, если бы не определенное стечение обстоятельств.
Балтийские республики с каждым годом становятся все менее значимыми экономическими партнерами России, да и их вклад в экономику Евросоюза значительным назвать сложно. Тем не менее энергетический сектор этих стран весьма интересен для любого стороннего наблюдателя.
Эти три государства самым тщательным образом имплементируют в свои законодательства все указания, поступающие из Брюсселя, поэтому именно на их примере оценку энергетической политики Европейской Комиссии (ЕК) можно видеть не в теории, а на практике. Вот с этой точки зрения и попробуем проанализировать то, что происходит в секторе электроэнергетики Эстонии, Латвии и Литвы.
Закрытие Игналинской АЭС и новые электростанции
Объединенные энергетические системы стран Балтии по-прежнему входят в состав электрического кольца БРЭЛЛ (Белоруссия, Россия, Эстония, Латвия и Литва), которое не претерпевало существенных «инженерных» изменений с того времени, когда это объединение было частью Северо-Западного региона Единой Энергетической Системы СССР до 2004 года – то есть до вступления Прибалтики в состав Евросоюза.
Уже в 2006 году был введен в эксплуатацию подводный силовой кабель Estlink 1, проложенный по дну Финского залива между Эстонией и Финляндией. Это не был проект только Эстонии и Финляндии: на момент проектирования и строительства Estlink 1 по 25% акций компании-оператора Nordic Energy Link находились в собственности компаний Latvenergo (Латвия) и Lietuvos Energia (Литва).
Схема подводных кабелей Estlink 1 и Estlink 2
Уже тогда начал развиваться тренд, который сейчас стал, что называется, общим местом – борьба за пресловутую энергетическую независимость от России. При этом объединенные энергосистемы Прибалтики и Финляндии не синхронизированы между собой, перетоки по Estlink 1 осуществляются за счет вставок постоянного тока и ограничены мощностью 350 МВт. В начале нулевых, когда шло проектирование и прокладка этого кабеля, решение о полном закрытии обоих энергоблоков АЭС Игналина были отлично известно, поэтому не было ничего удивительного в том, что финансирование Estlink осуществлялось из бюджета ЕС.
Это была своеобразная компенсация странам Прибалтики за неизбежные неудобства, которые и наступили в 2009 году, когда «Игналинка» прекратила свою работу. С этого момента крупнейшим производителем электроэнергии в Прибалтике стала Эстония, надежно обеспеченная горючим сланцем за счет его крупных месторождений на северо-востоке республики.
До 2009 года Литва экспортировала 70% производимой ею электроэнергии. Теперь она на те же 70% энергодефицитна. Для того, чтобы компенсировать потерю установленной мощности в 2 000 МВт, Евросоюз и страны Балтии последовательно реализовали несколько проектов. В конце 2013 году была завершена реконструкция крупнейшей тепловой электростанции Латвии – Рижской ТЭЦ-2 с одновременным вводом двух дополнительных энергоблоков. В результате мощность выросла с 330 МВт советского периода функционирования станции до нынешних 850 МВт.
Годом позже новая электростанция в Аувере мощностью 300 МВт начала работу в северо-восточном регионе Эстонии, и с этого момента страна стала энергоизбыточным государством. Поставки электроэнергии из этой республики пошли не только в направлении ее южных соседок, но и в Россию, и в Финляндию. В 2014 году в промышленную эксплуатацию был введен второй морской кабель между Эстонией и Финляндией – Estlink 2 мощностью уже 650 МВт. В масштабах прибалтийской энергетики – практически глобальный проект.
Литовская энергетика соединениями прирастать будет?
В Литве новые электростанции не строились, но на это имелась основательная причина. В 2009 году Вильнюс, Рига и Таллин подписали тройственное межгосударственное соглашение, которое стало планом дальнейшей реконструкции их объединенных энергосистем, целью которого, как и следовало ожидать, была все та же энергетическая независимость от России. В этом плане было предусмотрено не только строительство Estlinlk 2, но и двух соединений объединенной энергосистемы Литвы: при помощи кабеля через Балтийское море до Швеции (чья энергосистема, как и энергосистема Финляндии, входит в объединенную энергосистему NORDEL) и при помощи воздушной ЛЭП для обеспечения перетоков с Польшей (ее энергосистема входит в объединенную энергосистему UCTE).
В конце 2015 года был введен в эксплуатацию морской кабель NordBalt мощностью 700 МВт, в самом начале 2016 года начала работу и двухцепная ЛЭП LiPolLink 1 общей мощностью 1 000 МВт. Казалось бы, что числа показали полное восстановление утраченного баланса, и электроэнергетический комплекс Прибалтики должен был бы вернуться в стабильное состояние. Однако произошло сразу несколько событий, которые не дали возможности этому осуществиться.
NordPool – в плюс, поставки из Ленобласти – в минус
Вскоре после вступления прибалтийских республик в состав ЕС, Еврокомиссия ввела новое правило. В соответствии с ним, электроэнергия, производимая странами-членами, должна передаваться девяти основным европейским биржам по географическому принципу. Разумеется, речь шла не только о передаче электроэнергии, но и о торговых операциях с ней в полном соответствии с механизмами, предусмотренными этими биржами, – спотовая торговля должна была сменить прямые долгосрочные контракты между производителями и потребителями.
С 2010-го по 2013-й страны Балтии друг за другом стали работать в составе энергетической биржи NordPool со штаб-квартирой в Норвегии, но Литва в то время даже не пыталась отказываться от прямого контракта с российской компанией-монополистом по экспортным поставкам электроэнергии ИнтерРАО. Поставки российской электроэнергии осуществлялись из Калининградской области, которая не входила и не входит с состав электрического кольца БРЭЛЛ. Это обстоятельство делает невозможным урегулировать этот вопрос в рамках объединения, что вызывало сильное неудовольствие со стороны Эстонии, стремившейся добиться максимальной монетизации производственных возможностей ее генерирующих мощностей.
Тактика была выбрана крайне некорректная – к примеру, нерегулярные «профилактические ремонтные работы» на системообразующих ЛЭП 330 кВ и тому подобное. Эстония и Литва выясняли отношения между собой, но это вызвало проблемы в объединенной энергосистеме (ОЭС) Ленинградской области. Она создавалась с учетом перетоков электроэнергии в Финляндию и в тогда еще советские республики Прибалтики. Из-за невозможности выдачи мощности в ОЭС Прибалтики в Ленинградской области возникли излишки, и во время отопительных сезонов стали возникать проблемы с обеспечением российских потребителей электрической и тепловой энергией.
45% покрытия потребления в Ленинградской области обеспечивает Ленинградская АЭС, энергоблоки которой не предназначены для маневрирования мощностью. Кроме того, в области велика доля станций, работающих в комбинированном режиме, то есть они одновременно вырабатывают как электрическую, так и тепловую энергию.
Результат, если коротко, такой: хочешь согреть потребителей зимой – думай, что делать с излишками вырабатываемой электроэнергии». Для того, чтобы решить эту задачу, выход имелся только один – нарастить возможность перетоков электроэнергии в ОЭС Центра, одну из структурных составляющих ЕЭС России. Именно такое решение было спроектировано Системным Оператором, и в январе 2017 года это решение было реализовано, для чего была соответствующим образом модернизирована подстанция «Ленинградская». В итоге больше в ОЭС Ленинградской области никаких проблем нет, а побочное следствие (прекращение перетока электроэнергии в коммерческом сечении Ленинградская область – Эстония) российских потребителей не волновало.
В работе остались коммерческие сечения Псковская область – Эстония и Псковская область – Латвия, и этого было вполне достаточно для того, чтобы работа БРЭЛЛ продолжалась в штатном режиме. Помимо поставок из Калининградской и Псковской областей, российская электроэнергия продолжала поступать в Литву транзитом через Белоруссию. ИнтерРАО и Белэнерго сумели добиться своих прав на работу в составе и по правилам энергетической биржи NordPool, и некоторое время никаких дополнительных проблем не наблюдалось. Впрочем, период спокойствия долгим не был – еще через два года, в 2019-м, настала очередная «эпоха перемен».
Геоэнергетика