Собственно говоря, предлагаю действовать по классической схеме, которая совсем не хитра: кто гипотезу выдвинул, тот ее и должен обосновать. Гипотеза, если коротко: все, что мы видим в мире политики вне России и в ней самой – отголоски одной большой Энергетической Войны, идущей одновременно на самых разных фронтах. Эксперимент поставить, как самое бесспорное доказательство, слава богу, не получится — объектом для него надобно использовать страны и континенты, потому предстоит собрать факты, цифры, имена-пароли-явки. Будет скучновато, но это только поначалу, пока не разберемся с терминологией и воюющими сторонами.
Энергетическая война
«Воюющие стороны»
Часть 2.
ЕС и Штаты упорно пытаются представить Россию как некоего агрессора, якобы пытающегося поставить на колени весь мир. На мой взгляд – откровеннейшее передергивание реальных фактов. Вот так уж распорядилась мать-Природа или Всевышний – тут уж кому что больше по душе, как говорится, что России нет нужды воевать. И дело не только в менталитете, в исторических традициях – это все важно, но не предмет обсуждения в этом цикле. Все просто: энергетических ресурсов у России столько и в таком ассортименте, что ей никакие агрессивные войны не нужны от слова «вообще». Свое отстоять – так это не по собственной воле, а для того, чтобы жаждущие и страждущие чужих ресурсов слишком широко рот не разевали. Но все только что сказанное – мнение в ответ на мнение, эмоции в ответ на эмоции, а это не интересно.
Давайте сформулируем вопросы. Ведет ли в реальной действительности Россия агрессивную энерговойну? А, может, все наоборот — Россия производит некие несистемные, непоследовательные «энергодвижения», а против нее ведут тонкие, холодные, расчетливые, системные «энерговоенные действия»? Интересует ли руководство России только нефть с газом или все как-то иначе?
Да, необходимая оговорка. Я не пользовался ни одним закрытым источником информации — просто попытался по крупицам собрать и привести в систему все, что рассыпано мелкой дробью в источниках открытых.
С чего начинать? Как всегда – от печки. Если предполагаем, что Энергетическая Война действительно идет, то надо, прежде всего, понять, за какие, собственно, ресурсы, за какое их количество идет энергетическая война. Что у кого есть, сколько стоит, как извлекается и так далее. И, конечно, не стоит даже пытаться проанализировать все энергетические ресурсы разом – не получится, слишком объемен материал. Над первой частью этого цикла заметок «висит» замечательная инфографика от МЭА – чего и сколько потребляет человечество. Вот берем самую большую долю в энергобалансе – нефть. С нее и стартуем.
Но для начала – необходимое отступление, без которого просто никак. Как, собственно говоря, относиться к цифрам о ресурсах в той или иной стране, как и чем «ресурсы» отличаются от «резервов»? Журналисты больших СМИ очень часто путают, смешивают эти два понятия, пытаясь перетащить кашу из своих голов в наши. А нам такой футбол не нужен!..
Если у серьезного специалиста спросить: «А сколько в мире есть нефти, газа, угля, урана?«, честный ответ от него может быть только один: «Никто в мире в точности этого не знает». И причин для такого именно ответа – много.
Во-первых, человечество умнеет: создаются все новые и новые методы выявления месторождений, добычи и переработки ресурсов. Уже поэтому с каждым годом цифры в ответ на вопрос «Сколько?» меняются и меняются. Тут израсходовали месторождение на ХХХ тонн, а вот там нашли на УУУ…
Во-вторых – деньги, которые в наше время так важны. При цене на нефть в 120 долларов за баррель арктическая нефть — извлекаемый ресурс, добыча, переработка и транспортировка которого принесут прибыль. При цене 20 долларов за баррель эта нефть интересна только геологам.
В-третьих – на войне как на войне: поскольку имеет место всеобщая схватка всех со всеми, сокрытие точных цифр – дело нужное, оправданное, а уж впарить противникам дезинформацию – дело доблести и чести. Если то или иное месторождение – в собственности того или иного государства, то оно цифры своих запасов может вообще объявить государственным секретом и не раскрывать их (именно такое решение приняла РФ). Если месторождение в частной собственности — еще хуже: достаточно ведь заявить, что в этой вот скважине 100500 миллиардов тонн нефти и столько же кубометров газа – и твои акции на бирже взлетают в цене. Ну, а при громогласном крике о том, что у конкурента скважины практически пусты ты можешь обрушить его акции. Повторяю: Энергетическая Война суть война всех против всех.
Опираться приходится только на следующее определение понятия «ресурс»: та часть резервов, которая при существующем уровне технологи добычи и переработки, при нынешней конъюнктуре цен будет добыта с вероятностью в 90%. Сланцевая нефть при цене 100 долларов за баррель – ресурс. Та же нефть при 30 долларах за баррель – уже резерв. При этом переходы из одной ипостаси в другую происходят то и дело, в зависимости от биржевых цен и махинаций с ними. Потому, чтобы понимать происходящее не со слов журналистов, а собственной головой – приходится постоянно следить за каждой фразой. Ну, или не напрягаться и получать удовольствие – тут уж каждый решает сам.
Но и это еще не все. На вопрос «Сколько?» мгновенно наслаиваются новые вопросы. Сколько есть в резервах и сколько — в ресурсах? Насколько перспективны резервы с точки зрения развития технологий и курса цен? Где и у кого именно есть? Какого качества? Как взять и доставить потребителю? Сколько добывается и сколько уже добыто? Как будут выглядеть завтрашние и послезавтрашние «есть» и «осталось»?
Очевидно, что на каждый вопрос – множество оговорок и сомнений, сознательной фальсификации, а потому в Энергетической войне – широчайшие возможности для использования самых разных мифов, самой разной пропаганды, контрпропаганды и просто вранья. Чтобы отсечь хотя бы часть дезинформации разных сортов, часто бывает достаточно использовать один эмпирический закон, опровергнуть который пока никто не может.
В середине 50-х века минувшего американский геолог Мэрион Кинг Хабберт сформулировал для добычи любых невозобновляемых ресурсов правило, с тех пор носящее его имя. Опровергнуть его пока никто ни разу не смог – ни для нефти, ни для газа, ни для угля, ни для урана, поэтому не знать его нельзя. Оно несложное, никаких формул: 1) добыча начинается с нуля; 2) добыча повышается до пика, который никогда не может быть превзойден; 3) как только пик пройден, наступает падение добычи, пока ресурс не будет исчерпан.
С той поры, когда было сформулировано правило Хабберта, человечество и спорит о том, пройден ли пик по тому или иному ресурсу, думает о том, что делать, когда ресурс закончится окончательно и бесповоротно. Правило Хабберта стали применять не только в геологии, но и при оценке количества, к примеру, рыбных ресурсов, сельскохозяйственных земель. И, повторюсь – пока ни одного исключения не зафиксировано. Так что, когда нам вещают о супер-пупер месторождениях, надо помнить: как бы хорошо все ни звучало, от Хабберта не уйти.
Как относиться к тем или иным публикуемым цифрам по ресурсам и резервам? Предлагаю применять не самый хитрый метод – он срабатывает почти всегда. Чтобы понять, почему оценки ресурсов и резервов такие разные в разных источниках и у разных авторов, надо внимательно присмотреться к «ведомственной» принадлежности авторов оценок и СМИ, которые эти оценки публикуют. Война есть война, дезинформация противника – дело чести. В «углеводородном мире» на сегодня есть всего три крупных международных межгосударственных альянса – ОПЕК, МЭА и развивающийся медленно, но упорно ФСЭГ.
ОПЕК (OPEC – Organization of the Petroleum Exporting Countries) – межгосударственная организация, зарегистрированная в качестве таковой в 1962 Секретариатом ООН. Хотя мы слышим о делах ОПЕК очень много, она не так уж многочисленна – всего-то 12 государств. Вот они, по латинскому алфавиту:
Очевидно, что имеем дело с теми, кто добывает и продает – это страны, официально признающие, что «сидят на нефтяной игле» и ничуть этого не стесняющиеся. Заинтересованы как в высоких ценах на нефть, так и в стабильности продаваемых ими объемов – заботятся о собственных бюджетах, как умеют и как получается.
Данные по ресурсам в странах, входящих в ОПЕК, сама ОПЕК привыкла завышать, делает это много лет и с большим удовольствием. Причины просты: квоты на добычу, которые ОПЕК выписывает для той или иной страны, определяются в процентах к общему количеству имеющихся у этой страны ресурсов. Чем больше резервы – тем больше квота в абсолютных цифрах, тем больше денег в казне.
МЭА – Международное Энергетическое Агентство (IEA — International Energy Agency), автономный международный орган в рамках ОЭСР (Организация Экономического Сотрудничества и Развития). Зарегистрировано в 1974, 29 членов. Заявленная цель – «содействие международному сотрудничеству в сферах совершенствования мировой структуры спроса и предложения энергоресурсов и энергетических услуг».
Звучит красиво, НО. Появилось МЭА в 1974, сразу после нефтяного кризиса 1972 года, по инициативе США. Вот состав:
Вычеркиваем «примкнувшую к ним» Норвегию – получаем список потребителей, импортеров нефти и газа. Удивительно, но уже несколько лет подряд анализ уровня добычи в изложении МЭА содержит одну и ту же фразу: «МЭА прогнозирует снижение роста добычи нефти в России на … %». Цифры – разные, но фраза напоминает заклинание. Занимательно, что ни разу еще «заклинание» не сработало, но многих аналитиков это совершенно не смущает, они по прежнему верят МЭА на все 146%. Стоит ли быть такими доверчивыми?
Мне кажется, что МЭА изначально создавалась как некая структура с задачей не дать ценам на нефть и газ расти без их контроля, стараться выполнить задачи, прямо противоположные задачам ОПЕК. В ход идет дезинформация, биржевые спекуляции и даже цветные революции. Как это выглядит, я покажу на совершенно конкретном примере – на докладе компании ВР 2011 года, который почему-то считается «классикой жанра», на который и по нынешнее время любят опираться многие аналитики, делая оценки и прогнозы.
Да, сразу поясню, почему я связываю ВР и МЭА. ВР — это ведь давно уже не British Petroleum, от нее только аббревиатура и сохранилась. 39% акций – у английских юридических лиц, 40% — у юрлиц США, 10% — у юрлиц Европы, оставшиеся 11% — мелочь со всего мира. То есть контрольный пакет – у юридических лиц государств, входящих в состав МЭА. Потому когда говорят «доклад ВР», читать надо совершенно иначе – «Информация, вброшенная МЭА». А какие именно вбросы следует ожидать от МЭА? Да ни разу не бином Ньютона: показать, как много ресурсов, резервов и благостных перспектив в странах, согласных на подчинение своих интересов интересам МЭА и насколько отвратительно и зыбко там, где смеют иметь собственное мнение.
На мой взгляд, «BP Statistical Rewiew of World Energy 2011» — классика ведения Энергетической Войны на информационном фронте. Разбор полетов получился достаточно длинным, так что я его вынесу в следующую заметку, чтобы не превращать эту в «простынь».