Вот новость, которая должна вызвать шквал интереса журналистов – тех, которые действительно хотят рассказывать о России как «повивальной» бабке самых передовых, а порой даже фантастических технологий.
Земная поверхность исследована воль и поперек, но 70% поверхности планеты – это моря и океаны, исследовать которые намного сложнее. Простая логика подсказывает, что под морским дном полезных ископаемых вообще и энергетических ресурсов в частности – больше, чем под поверхностью суши. Просто потому, что площадь морского дна в два с лишним раза больше, чем площадь земной поверхности. Но, вырвавшись за пределы земного притяжения, мы чуть ли не совсем забыли про другой космос – космос морских глубин, мы только-только начинаем его осваивать. Туристы в космосе стали привычным явлением, а вот туристов, которым удалось бы посмотреть на красоты морских глубин – как не было, так и нет. Околоземная орбита освоена нашей техникой, море в нескольких километрах от берега на глубине больше 100 метров – по прежнему запретная территория.
Два проекта, разрабатываемых ЦКБ «Рубин», включены в обновленную программу социально-экономического развития Арктической зоны до 2025 года. Один из них — уникальный роботизированный комплекс автономной сейсморазведки на гражданской подводной лодке-носителе, а второй — робототехнический комплекс для подводного бурения на шельфе.
О том, какое будущее есть у гражданских АПЛ, почему катамаран является лучшим средством для доставки грузов на морское дно и кто будет охранять подводные «города» в Арктике, в интервью ТАСС рассказал главный конструктор ЦКБ «Рубин» Евгений Торопов…
Рекомендуемая к прочтению статья на ТАСС
Да, добытчики полезных ископаемых уже умеют «плескаться» на шельфах, но разведка ресурсов по-прежнему зависит от погоды, добывать добычу приходится с многомиллионнотонных платформ, способных за счет своего гигантского веса противостоять штормам, тайфунам, ветрам. Решение уйти с такими работами под воду, где не бывает непогоды, где помехой может стать только какой-нибудь случайно «заглянувший на огонек» кашалот – логично. Но дерзнуть превратить задумку в «умное железо», используя как основу уже имеющиеся технологии оказались способны пока только в России. Не мечтать, сидя на диване, а подойти к задаче как к созданию инженерного алгоритма действий для ее решения – это действительно надо иметь неординарное мышление, Впрочем, несмотря на размер статьи – просто прочитайте ее, чтобы самостоятельно оценить дерзость задуманного, дерзость воплощаемого в конкретные технологические решения. В XXI веке начинают воплощаться мечты Жюля Верна, мечтавшего о «Наутилусе», о том, как человек станет способен получить то, что ему необходимо с любой морской глубины.
Рис.: korabel.ru
В качестве небольшой справки. В тексте несколько раз упоминается такое понятие, как «сейсмическая коса», но пояснений о том, что это такое, не дано. Как работает сейсмодатчик (второе название – геофон)? Он обязан уметь дать достаточно мощный сигнал, направленный в глубину – такой, который вызовет хотя бы небольшую сейсмоволну, то есть колебания почвы, направленные вниз. Эти колебания «прощупают» почву на определенную глубину и, как эхо, отразившись, пойдут обратно. Сейсмодатчик обязан уметь «поймать» это ответное механическое колебание и суметь его обработать, для начала превратив в электрический сигнал, Очень «умный прибор», задачи которого:
- оцифровать сигнал;
- преобразовать механические колебания в электрический сигнал;
- зарегистрировать место, откуда именно пришло механическое колебание;
- передать данные в центр обработки.
Разумеется, сейсмодатчик не способен заставить колебаться почву на большой территории, потому для получения полной картины того, что находится под морским дном, таких датчиков требуется как можно большее количество. Вот и появилась идея «косы» – геофоны последовательно соединяют секциями кабели в одну линию приема.
Иследовательское судно тащит за собой сразу несколько таких кабелей, геофоны работают, обеспечивая возможность преобразования получаемых ими сигналов в 3D модели того, что происходит под поверхностью морского дна. Но корабль болтается на волнах, эти колебания приходится тоже учитывать, порой искажая истинную картину. А под водой штормов и болтанки исследовательского судна нет, работу не придется прерывать, полученные данные будут намного точнее, работу можно будет вести без перерывов, результатов будет больше.